Когда камера способна находиться так близко к человеку, как это только возможно, а фотограф может смотреть на мир с такой высоты, с которой все предшествующее мгновению снимка и последующее за ним, видится как непрерывное целое, тогда появляется фотография, которая превращает момент реальности в метафору.
Минутная дрема двух сидящих за столом людей, тяжелое алкогольное забытье или обессиленное лежание на лестнице в подъезде — все это для взгляда со стороны есть репетиция смерти. Засыпая, человек погружается в предельное, непроницаемое одиночество. Не бывает общих снов, и момент смерти невозможно разделить с кем-то. На первых двух фотографиях взгляд зрителя от уснувших фигур переходит к интерьеру запоминая детали: новогодняя открытка на радио, сигареты, часы, мятая клеенка на неопрятном столе. Это сочетания бедного быта с неудобством поз спящих предполагает, что их сон короткий. Еще немного и они проснутся и продолжат обживать среду вокруг, а может быть все изменят. И вот уже мужчина на второй фотографии сидит с открытыми глазами и сигаретой в руке, хотя его взгляд в пустоту не позволяет быть уверенным, что он полностью проснулся. На третьем снимке человек полностью лишен индивидуального окружения, мы только понимаем, что он лежит на лестнице в подъезде, и эта обезличенность пространства в сочетании с позой и светом остывающим на его лице еще больше напоминают о смерти.
И вот это необратимость конца и жизнь: грязная, бедная, странная, живая, эта замершая красота и особенная тактильность, когда кажется, что ты чувствуешь пространство снимка на ощупь, все это лишает созерцание покоя. Этот непокой и неловкость от того, что мы вслед за камерой видим то, во что хочется вмешаться, разбудить, отогнать смерть и есть главное содержание этих фотографий.
Когда-нибудь мы все умрем. Хорошо бы проснуться до этого.
